Детство и голуби

автор **Admin** Пт Фев 15, 2019 6:02 pm

Детство и голуби

…Родился я в 1961 году в поселке Лев Толстой Липецкой области. В нашем посёлке (бывшая железнодорожная станция Астапово) провёл последние дни своей жизни Л. Н. Толстой, в честь чего поселок и получил свое название. Мне было лет пять, когда мне в первый раз дали в руки голубя. А было это так.
На станции, где всю жизнь работали мои родители, была котельная. В ней работал друг моего отца дядя Леша, сам в то время – голубятник. В его смену, после зарплаты, мужики иногда собирались, пили вино и вели разговоры на житейские темы. В один из таких дней отец взял меня с собой. Сначала мне было очень интересно, особенно радовал огонь в топке. Но вскоре мне все это наскучило, к тому же сильно пахло дымом, и в самый разгар пиршества я стал просить отца идти домой. И тут дядя Леша сделал то, что определило моё увлечение протяженностью в целую жизнь. Он полез на чердак и поймал мне голубка. Голубь был сиреневый и с таким блеском пера, что я забыл обо всем на свете. Это тёплое чудо сидело у меня под пальто, а я гладил ему голову, испытывая огромное наслаждение.
Но по пути домой голубь неожиданно выскочил и улетел. Напрасно отец пытался меня успокоить. Я не бился в истерике, не выл зверем – я просто сидел на корточках и плакал. Отцу пришлось вернуться. Время ожидания, пока дядя Леша не поймал мне мою «потерю», показалось мне вечностью.
Мы пришли домой уже в сумерках. Мама битый час ругала отца – и за то, что выпил, и за то, что меня, «голодного», долго не приводил. Но, глядя на меня, такого радостного и довольного, постепенно успокоилась. Голубок некоторое время жил в сарае, но потом «вдруг» пропал, и, как я узнал позднее, - не без маминой помощи. Случай этот многократно пересказывали мои родители; с тех пор прошло много лет, но моя память сохранила его как один из самых ярких эпизодов моего детства. Впоследствии мама часто выговаривала дяде Леше, что это он, и никто другой, приучил меня к голубям.
Перед тем, как моему старшему брату пришла пора пойти в школу, произошел такой случай. Брату сделали в Ельце сложную операцию. В больнице за ним ухаживала бабушка (по линии отца). После выписки брата из больницы родной брат нашего деда, заядлый Елецкий голубятник, подарил брату, по случаю его выздоровления, две пары породистых голубей. Они были тайно доставлены домой и помещены в бабушкин сарай. Бабушка, наслышанная о моей страсти к «Божьей птичке», проговорилась мне, что у нее живут голуби. С тех пор каждое утро, в течение недели или больше, в любую погоду, я неизменно отпрашивался к бабуле в гости. Мама не возражала, зная, что любимый внук будет под хорошим присмотром.
Приходя каждый раз, я сразу же осторожно пробирался в курятник, и бабушка осторожно запирала меня на засов – чтобы соседи не узнали, что у неё в сарае живут голуби. Потом она периодически подходила и через дверь спрашивала, не выпустить ли меня. Увещевала, говоря, что курам надо нестись, а я мешаю. Но я с мольбой в голосе просил её дать мне время посидеть хоть немного ещё. А сидеть и наблюдать я мог часами, отсиживая ноги: тысячи иголок вонзались в икры и бедра, когда я наконец вставал с корточек, чтобы уйти.
Те голуби были для меня сказкой, чудом, сном наяву. Помню, один голубь ворковал почти без перерыва. Он то волной, распушив хвост, набегал на голубку, то перебирал пёрышки на её головке, то важно расхаживал по насесту или гонялся за другим голубем.
Но птицы были, как сказали бы о них сейчас, с браком. Они в основном имели сизо-рябую окраску, да к тому же у каждого из них были разноцветные глаза. И порой, когда они поворачивались то одной, то другой стороной, голуби казались то весёлыми и красивыми, то грустными и страшноватыми на вид. Создавалось впечатление, что их уже не четыре, а больше.
Вскоре бабушке, видимо, все это надоело до чёртиков. Она выступила парламентером между нами и родителями. Произошло это сразу после того, как брат, рано почему-то вернувшийся из школы, застал меня за просмотром «дива» и открылась часть тайны.
По словам мамы, во время переговоров первым заревел брат. Он слёзно обещал, что будет делать всё по дому и учиться на одни «пятёрки». Потом и я подключился: сквозь слёзы, взахлёб пообещал, что буду кормить и кур, и гусей, даже поросёнка. Говорил, что буду мыть всё подряд, от пола до потолка, лишь бы нам разрешили принести голубей. Через несколько минут плакали уже и мама, и бабушка. Мама приводила примеры и говорила, что из голубятников не вырастают хорошие люди, а только пьяницы и воры. Бабушка стояла за нас горой. Точку в этом споре поставил отец, который в нашей семье всегда имел непререкаемый авторитет...